В сети связок
В горле комом теснится крик,
Но настала пора,
И тут уж кричи, не кричи.


Холодно. Знобит. Говорят, что мир на ладони, так он давно уж покрылся неровной коркой льда, ведь в ладонях моих уже который день нет ничего, кроме холода дрейфующих айсбергов.
А роза цветет, все то ей нипочем.

Я хочу посмотреть в твои глаза. Ты говорил, они светлые. Я хочу посмотреть в них, чтобы убедиться, что в тебе нет ни капли той ненависти, о которую я не хочу поранить мое самое. Я не хочу уходить в депрессию, как имею обыкновение уходить куда-нибудь по делам, я изведу всех своих бесов, и на их насиженных местах и в разоренных гнездах не будет ничего, что еще может хоть как-то меня терзать. Пусть у тебя в горле комом встанет слово, которое обречет меня на ненависть к тебе.
Пусть.

Я хочу увидеть, как ты улыбаешься. Я хочу уверовать, что в изгибах твоих губ нет ни капли яда, что обычно скапливается в том месте, где обитает моя совесть. Они иногда так превосходно дополняют друг друга, что проще броситься с моста вниз, в Влтаву, в Сену, в Неву, чем пытаться усмирить это кипящее месиво, что клокочет где-то внутри, в грудной клетке, чуть правее сердца. Пусть с твоих губ никогда не сорвется слово, которое не вызовет во мне ничего, кроме злобы, от которой дуреешь и от которой мгновенно темнеет в глазах.
Пусть.

Я хочу разгадать все твои недомолвки, я хочу, чтобы все, что ты пишешь, ты говорил мне в лицо, может, бросал остервенело, может, улыбался смущенно и мямлил, разве важно это будет, когда я потребую правду? Ту правду, которая губит совсем или не губит вовсе, а нас – как повезет.

Может, сбросим уже свои маски, а?